Новости всё Hi-Tech - iCity.life Казань

За много лет у каждого человека набирается толстая кинолента снов. Но что эти архивы наших ночных видений могут рассказать о сознании человека? Могут ли современные технологии помочь их расшифровать? Вы удивитесь, но архивы сновидений собираются уже давно. Вот, например, сон индейца хопи. Очередной день в разгар Второй мировой войны подходил к концу. Ларс (имя изменено), 36-летний мужчина из американского племени индейцев хопи, готовился ко сну. Люди в его племени были далеки от разрушений в Европе, но слушали военные новости по радио каждую ночь. Когда Ларс уснул той ночью, его сон впитал эти новости.

Он лежал в своей постели в каком-то из европейских городов — в котором никогда не был, похожем на Париж. Блуждая по городу, он отмечал, что каждое место было ужасно разбито бомбами. Это было видение Парижа, но по мере протекания сна он с ужасом отметил, что этот Париж оказался рядом с долиной, в которой он жил. Когда сон закончился, Ларс проснулся, а потом и война кончилась.

Ларса давно уже нет, но мы знаем, что ему снилось той ночью. На самом деле, мы можем заглянуть в сотни снов со всего мира — благодаря архиву, в котором сохранилось множество ночных видений, испытываемых хопи и другими племенами. Сегодня создаются новые коллекции сновидений — есть даже несколько приложений для смартфонов. Но что эти архивы могут рассказать нам о значении снов? Кто вообще впервые решил их собирать?

Наш интерес к снам, наверное, такой же старый, как и наша способность говорить. Но первые серьезные усилия по сбору сновидений и их хранению в легкодоступной форме начали предприниматься во время и после Второй мировой войны. Забытый архив был детищем американского психолога Берта Каплана.

Многие годы антропологи вносили свой вклад, опрашивая людей из различных племенных культур по всему миру. Записи этих интервью хранятся в архивах, депонированные в различных местах в форме микрокарт. На этих картах печатался миниатюрный текст — иногда на одну карточку помещалось больше сотни обычных страниц.

Карточки считывались с помощью специальных увеличительных устройств, но эта технология вскоре была вытеснена. Сегодня мы храним цифровые базы данных. Их больше не нужно сжимать — просто загружать.

Гарвардский антрополог Ребекка Лемов в течение восьми лет путешествовала от библиотеки к библиотеке, собирая свою базу данных сновидений. Иногда записи лежали нетронутыми в течение многих десятилетий, иногда библиотекари выбрасывали их «на свалку». Но когда Лемов получила доступ к записям, которые искала, она открыла для себя сны всех типов людей.

Черные облака

Один из случаев описывает галлюцинации ливанской женщины, страдающей от тифа, которая воображала красивую сливу, которую ее отец хотел выменять у нее на турецкие золотые фунты. Позже их изъяли без разрешения, чтобы оплатить услуги врача. «Когда я проснулась и не нашла своих золотых фунтов, я закричала», позже рассказывала женщина интервьюеру.

Были также островитяне южной части Тихого океана, которым снился один из них — человек, который «сошел с ума» после прихода ВМС США в этот регион, и коренная американка, которой снился «полет в черных облаках», где она боролась с родственниками.

Как мы все знаем, иногда наши сны кажутся «осмысленными» для нас — мы точно знаем, почему они вообще нам снятся. Но зачастую в них бывают загадочные детали — или вовсе странные.

«Сны не складываются идеально, они неуловимы», комментирует Лемов, «и я не думаю, что технологии легко справятся с этим».

И все же, есть некоторые, кто думает, что технологии могут помочь разгадать смысл снов. Приложения вроде Dreamboard и Shadow, предлагают пользователям возможность записать описание своего сна. В свою очередь, разработчики приложений попытаются уловить закономерности и сигналы, чтобы углубить наше общее понимание мира снов и чему мы можем у них поучиться.

Но как отмечает Хантер Ли Соик, основатель Shadow, это будет нелегко. Shadow, пока недоступное широкой общественности, имеет около 10 000 пользователей беты. Некоторые характерные модели уже наблюдаются в их снах, но Соик подчеркивает, что делать какие-либо выводы пока рано.

«В нашей небольшой выборке мы лишь видим нарастание сексуальных и жестоких снов при полной луне, и это соответствует каждой полной луне с момента запуска приложения», говорит он. «Вот что мы видим в нашей крошечной базе данных, поэтому я никоим образом не собираюсь делать никаких заявлений относительно того, что происходит на самом деле».

Возможно, обнаружится более интересная связь — и тогда кто-нибудь попытается понять, почему так, а дальше выйдет на более интересные идеи.

Приложение Соика извлекает ключевые слова из собственных описаний снов пользователей, поэтому характерные модели можно выявлять по странам и даже по всему миру. Сколько людей увидели во сне Годзиллу в Японии прошлой ночью? Shadow могло бы дать грубую оценку.

«Многим людям снятся кошмары, и эти сны они запоминают», добавляет Соик. «С другой стороны, у некоторых людей бывают весьма осознанные сны, в которых они летают и делают всякие интересные штуки».

«У женщин во снах больше персонажей и жизнь кажется более яркой — это очень интересно».

Расшифровывая сны

Любопытные происки Соика и его команды наводят на следующий вопрос: когда мы станем более искусными в расшифровке снов?

Эта мысль не дает покоя нейропсихологу Патрику Макнамаре из Медицинской школы при Бостонском университете, который консультирует Dreamboard.

Макнамару интересуют преимущества поиска моделей, шаблонов снов — например, с чем ассоциируются определенные цифры и объекты — и использование их для создания «кода сна».

«Если мы сможем создать достаточно элементов кода сна, мы могли бы определить, означает конкретный сон что-нибудь или нет», говорит он.

Создание больших баз данных, которые собирают информацию о снах, весьма перспективно. Это хорошее предзнаменование, что такой прорыв — или хотя бы начало прорыва — можно будет осуществить в ближайшем будущем. Но Макнамара также хочет прояснить, что такого кода сегодня не существует — и он бы поостерегся слушать любого, кто заявляет, что может интерпретировать сны.

«Я не говорю, что сны ничего не значат, я лишь говорю, что мы пока этого не знаем, — объясняет он. — Наука не поддерживает ни один из имеющихся методов интерпретации снов».

Часть проблемы анализа снов в настоящее время заключается в том, что исследователи должны опираться на описания, которые им предоставляют субъекты — а они не всегда могут быть полными или точными. Сложно понять, насколько искренне и без утайки человек рассказывает о самых интимных подробностях волнующего его сна.

Возможно, нам не придется спрашивать у сновидца, что там ему приснилось. Группа японских исследователей из Университета Токио недавно описала, как алгоритм машинного обучения можно было бы научить ассоциировать определенные модели активности мозга с конкретными изображениями.

Эта система, описанная в журнале Science, могла бы точно «угадывать», что снится людям, просто наблюдая за их мозгами по ночам.

Тем не менее, сны как творение еще более загадочного мозга, остаются странными и непонятными. Миллиарды людей видят их каждую ночь. Идея расшифровать их все никогда не потеряет актуальности и всегда будет волновать — возможно, потому что сны часто считаются окошком в наши сами глубокие чувства и желания.

Соик говорит, что среди людей растет готовность делиться интимной информацией о себе, и это хорошо для науки о снах.

«Мы надеемся, что сможем завоевать доверие пользователей, чтобы они раскрывали о себе все больше и больше», — говорит он.

И хотя такой прорыв во времена Берта Каплана осуществить было просто невозможно, Лемов указывает, что очень многие участники Database of Dreams, той самой старой базы сновидений, всегда видели в ней как способ помочь грядущим поколениям, оставить наследие.

Однажды мы обязательно научимся понимать сны. А до тех пор нам остается только их смотреть.